[Bulka]

Ученые установили, что толстых детей приносит грузовой аист.

[Администратор]

paranoid56 (13.12.2009, 1:16) писал:

Доктор - "РУКАМИ!!!"

http://motoua.net/forum/index.php?s=&s...st&p=191811

страницей раньше
выдыхай!

[paranoid56]

Палач, близоруко щурясь - осужденному:
- Свистни, плз, а то я плохо вижу...

Зима.
Горнолыжная трасса.
На склоне лыжник в полной экипировке: очки, шлем, модный костюм. Несется со склона и подпрыгнув на трамплине падает кубырем и врезается в дерево.
Встает: палки погнуты, лыжи поломаны, костюм в клочья, очки разбиты, все лицо в крови и не хватает зубов. Отряхивается, подымает взгляд обратно на вершину спуска и говорит: "Бл**ь! Все равно лучше чем на работе! "

Идёт мужик по улице,
на него нападает бандит:
-Гони деньги!
-НЕТ.....
-Снимай штаны!
-Последние...
Бандит прыгает мужику на спину.
-Тогда хоть до угла довези!

Объявление.
Даю частные уроки по физике.
Опыт работы с дебилами.

Сообщение отредактировал paranoid56: 13 Декабрь 2009 - 11:25

[базука]

Заявка на радио:
- Пожалуйста, передайте огромный привет моему любимому ВОЕНКОМАТУ, и поставьте песню "Поцелуй меня везде, 28 мне уже"...

[базука]

Жизнь в Украине характеризуется следующим уравнением:
кто-то+что-то+где-то = спёр,
где кто-то, что-то и где-то - неизвестные, а спёр - постоянная!!!

[базука]

Так как Украина - нейтральная страна, во время снегопада в ней не чистят ни дороги, ведущие в Европу, ни дороги, ведущие в Россию.

[Администратор]

Утром собираюсь делать бутерброд с маслом, открываю холодильник, достаю новую пачку, на ней вижу 72%.
Думаю Оооо круто почти скачалось.
Кладу обратно, закрываю холодильник и жду пока докачается и тут доходит что что-то не так...

[kosko]

(DiMoN) (10.11.2007, 23:34) писал:

Продам скутер Хонда Дио-18
Крым, Саки (верю, Дио-18 реально ссаки

Не надо пожалуйста смеяться, я живу в Крыму в городе Саки)

[Galun]

В Америке запретили к употреблению слово "женщина" как оскорбительный намек на половую принадлежность. Теперь говорят "вагиноамериканец".

[базука]

- Слышал, ваш зоопарк на неделю закрыли. Что случилось?
- Слон умер.
- Что, все скорбят?
- Жрут.


Рождественская акция! Проголосуй за одного Виктора, второго получи в подарок!


- Рабинович, какие газеты вы выписали на этот год?
- А зачем мне газеты, если есть Интернет.
- А в уборную вы с клавиатурой ходить будете


Крупный чиновник сбивает двух человек на пешеходном переходе, спрашивает судью:
- Какие теперь последствия будут?
- Ну, тому, кто головой лобовое пробил, лет 5, за нападение и попытку ограбления,
а тому, кто в кусты отлетел, можно и все 8 - ещё и попытка скрыться с места происшествия.

[базука]

Результаты телефонного опроса, проведенного первого января:
1%-ответили "Да";
2%-ответили "Алло".
Остальные 97% респондентов затруднились ответить.
----------
Ведущий новостей:
— У меня две новости: хорошая и плохая. Плохая — на АвтоВАЗе был пожар! Хорошая — сгорело все!
==========
00 процентов жителей страны считают, что идиоты не должны править их страной. Но результаты выборов постоянно опровергают это мнение абсолютного большинства населения.
================
Суть национальной системы налогообложения: имущество, оставшееся у субъекта после уплаты всех налогов,
считается укрытым от налогообложения и подлежит изъятию.

[базука]

31 декабря.
Так, оливье дорезала, курица готова, пюре готово, фрукты помыла, квартиру убрала, платье погладила, башку помыла, ноги побрила. Елка, тварь, еще раз упадешь - скормлю тебя бешеной корове! Ну, где же вы, гости дорогие, я как раз в праздничном новогоднем настроении - проходите, блин, садитесь, жрите!
Ну, что - за новый год? Чин-чин!

1 января.
Диван. Холодильник. Диван. Холодильник. Диван. Холодильник. Чародеи, гардемарины, Верка Сердючка, катарсис.
Интересно, кто из гостей запер кошку в посудомоечной машине?

Холодильник. Диван. Диван. Диван.

2 января.
Здравствуйте, гости дорогие! С вас мартини и мандарины, с меня оливье и елка. С праздником! Елка, тварь, стоять! А то скормлю тебя бешеным гостям.
Кошку не видели?.. Странно. За новый год!

3 января.
Диван. Холодильник. Диван. Холодильник. Диван.
Але, привет! К тебе?
Нууу: это же надо движения совершать: Ну хорошо, еду. А у тебя жратва еще осталась? Ок, тогда с меня мартини и мандарины. Предлагаю тост: ну, сами знаете!

4 января.
Покакать бы. Я состою из оливье, а вместо мозга у меня мандарины. Надо сделать перерыв, пойти прогуляться, попить минералочки:
Ой, здрасьте! Какими судьбами? Мимо бежали, решили заглянуть, водки хряпнуть, погреться? Ну, проходите: За новый год? Ну, давайте.
Видела, как кошка сама залезает в посудомоечную машину и запирается изнутри - надо завязывать с праздниками.

5 января.
Мам, пап, привет. С новым годом вас, дорогие, всего вам превсего!
Мама, сжалься, если я съем твоего холодца, я тресну прямо на ваш праздничный стол или у меня желудок через уши на волю полезет. Нет!
Никаких салатиков! Я беременна оливье - хотите такого внука? Ну вот и оставьте меня тихо дышать в проход и сожалеть о своей никчемной жизни:
Шампанского выпью, но только в качестве обезболивающего - я же знаю, что живой из-за вашего стола не вылезу!

6 января.
Сегодня у нас сочельник, надо встретить светлый праздник как полагается!
Так, оливье дорезала, курица готова, пюре готово, фрукты помыла, квартиру убрала, платье погладила, башку помыла, ноги побрила.
Здравствуйте, гости дорогие, проходите: оставьте елку лежать, у нее, каку всей страны, спячка.
Ну, с наступающим вас! Мне не наливать! Ну, если только чуть-чуть, символически: За рождество! И за новый год, конечно, же. Рождество главнее?
Ну, давайте еще раз за рождество! И за новый год, чтоб он на нас не обиделся. За рождество и новый год вместе, чтобы никому не было обидно?
Давайте!

7 января.
Диван. Диван. Диван. Надо собраться с мыслями и вспомнить, где в моем доме холодильник.

8 января.
Але, привет! Вы едите ко мне гадать? Ну, давайте: Только мартини не привозите, а то меня на суженого-ряженого стошнит.
Выйду замуж в этом году, рожу ребенка, уеду за границу - отличный результат! За это надо выпить. Есть водка и минералка - предлагаю продолжить гадание, мне еще надо денег в будущем году и здоровья, чтоб каникулы пережить!
Предлагаю тост: ыыыыы

9 января.
Так, все, завтра на работу, пора приходить в себя. Кошка, выходи, я больше не буду!
Здрасьте, вы опять ко мне? Слушайте, завтра на работу, имейте совесть! Чай будете? С тортом. Коньяк принесли? Ну хорошо, чайную ложку в чай - и больше ни-ни! За новый, блин, год.
Ух ты, какой чаек вкусный! Кому еще налить?..

10 января.
Так: Это мое рабочее место. Вот только вопрос - кем я работаю? У меня где-то должна быть должностная инструкция?

[базука]

На елку в школу пригласили не профессионального актера, а просто какого-то паренька. Помимо всех прочих слов в сценарии были и такие:
- Седовлас и краснонос, кто я, дети?
На что дети радостно должны были ответить:
- Дед Мороз!
Но, как обычно бывает в таких случаях, у паренька, т.е. Деда Мороза, все в голове перемешалось и он выдал:
- Краснонос и седовлас, кто я, дети?...
Тут же нашлось молодое дарование, которое и подсказало заветное слово!.......

[The WITCHER]

http://www.motosale.com.ua/suzuki/suzuki_b..._250-y_877.html
Сам текст объявы. Я плакаль. Груз, дружище, это не спам, честно

[Администратор]

Зато каску дае в комплекти

[базука]

Террористы захватили Верховну Раду. Они пригрозили, что если немедленно не получат выкуп, то будут каждые полчаса выпускать по одному депутату.
---------------

Журналист берет интервью у Януковича:
- Вам нравится Бернард Шоу?
- Не знаю... А по какому каналу оно идет?
-----------------

Сын спрашивает у отца:

- Па, а чего президент в этом году поздравлял нас с Новым годом в пальто, перчатках и без государственного гимна?

- Спешил он, сынок. Если бы телекамера взяла чуть ниже, то все увидели бы два чемодана

[базука]

Как распознать кто есть кто в психиатрической лечебнице?
Нужно подойти к первому попавшемуся и плюнуть ему в лицо.
Если первый попавшийся начал плакать - это больной;
Если ругаться - посетитель;
Если дал в морду - санитар;
Если плюнул в ответ - лечащий врач
===========================
Утро. Жена мужу:
- Вася, вставай, на работу пора... Вставай... Ну, Вася! . . Не-ет, Вася, ты весь вставай!...
=================================================Армянское радио спрашивают:

-Почему украинские политики так любят наступать на одни и те же грабли?

-Потому что грабли – это инструмент, чтобы грабить, понятно?!

[базука]

Батько напоумлює сина, котрий зібрався одружуватися на росіянці:
— Першої шлюбної ночі кидай наречену на ліжко, щоби вона виховувалася на думці, що Україна — це сила!
Потім зірви із себе одяг, хай вона переконається, що Україна — це краса!
Тут з кута озивається сивий дід:
— А потім починай дрочити, аби вона зрозуміла, що Україна — це незалежність!
===========================================================================
Чёрные ПИАР-технологии:

В.Янукович подарил Шону Карру сборник анекдотов о тещах и объяснил британцу,
что там описаны украинские народные обычаи и традиции...

[базука]

Государство существует не для того, чтобы на земле был рай, а чтобы не допустить ад.
===============================================================
Когда я женился, то думал, что жена будет готовить как моя мама... а она пьет как мой папа
==================================================================
Уринотерапия - все лекарства Вы выписываете сами!
==================================================================
Как только курс гривни стабилизировался, кончились деньги

[базука]

Маленький мальчик идет и поет:
- Чужие губы тебя ласкают...
Подходит парень постарше:
- Девушка бросила?
- Нет, чупа-чупс потерял!
====================================
Русский человек славится своим умением находить выход из самых трудных ситуаций, но еще более он славится своим умением находить туда вход.
=================================================================Мужики в походе бухают у костра. Все отлично, единственная проблема - комары, которых просто огромное количество. Мужикам комары надоели, потушили они кастер, чтобы комары на свет не летели, и заныкались в палатку. Через некоторое время один, уже совсем бухой мужик, из палатки выглядывает, а на улице светлячки летают - мужик перепуганный залезает обратно в палатку и говорит:
- Мужики!... Комары с фонариками вернулись! Нас ищут!!!.

[paranoid56]

БЕССЛАВНЫЕ УБЛЮДКИ

Новый год в Межигорье

Остросюжетный политический детектив на злободневную тему о том, как теневой Лидер Виктор Януковеч пригласил на встречу 2010 года в свою знаменитую загородную резиденцию всех кандидатов в Президенты, и что из этого вышло. ВНИМАНИЕ: в тексте присутствует ненормативная лексика.



(Все описанные ниже события происходят в параллельной реальности и являются полностью вымышленными. Всяческое совпадение имен главных героев и реальных лиц, к сожалению, случайно. Посвящается Квентину Тарантино)

...Если бы кто-нибудь спросил Виктора Федоровича Януковеча, зачем он упорол такую шнягу, он бы, пожалуй, сам не смог внятно ответить. Официальная причина заключалась в том, что Люська попросила – надоело бабе жить бобылихой, как-никак будущая Первая Леди. К тому же, недавно на троещинском рынке она достала натуральное маленькое красное платье от Коко до Шанель. Продавец сказал, что Коко сама шила, еще и привет передавала. Понимает, мамзелька французская, чья сила будет… Слыхала, небось, про туфли из страуса.

Но, по правде говоря, Януковечу самому давно хотелось показать конкурентам свое Межигорье. Чтобы, как говорят, развеять всякие инсинуации. А то Юльку послушать – так он тут целое Монако развел, в бильярд на траве играет хоккейными клюшками, гольф опять-таки… Вот дура. Какой, нафиг, гольф зимой? Все лунки позасыпало...

– Едут, Витечка, едут! – пронзительным голосом закричала со второго этажа Люська и, громко хлопая по полу босыми ногами, побежала переодеваться в шкаф-купе.

Виктор Федорович досадливо крякнул и пошел встречать гостей. Те ехали большим автобусом в сопровождении двух гусеничных бульдозеров, расчищавших дорогу от снега, густо валившего в Межигорье уже вторые сутки. Охрану кандидатам было велено оставить еще пять километров назад - на посту секьюрити у въезда в резиденцию. Так оно всем было спокойнее.

– Ура! С Новым годом! – закричал первым выпрыгнувший из автобуса кандидат Кастенко и, отбросив за спину капюшон желтого пуховика, приветливо помахал Януковечу ледорубом. – О, Виктор Федорович, у вас тут и горы во дворе есть. Прелесть какая. Можно, я их после третьей покорю? Это такие маленькие рукотворные терриконы, ха-ха-ха?

– Это отсев, песок и еще цемента куча, просто их снегом присыпало, – мрачно ответил Януковеч. – Летнюю кухню, как говорят, достраиваю.

– Похвально, похвально, – слегка похлопал хозяина битой по плечу Сергей Ратушняг. – Сразу видно, что морда у вас не жидовская. Не то что у этого очкарика…

– Пошел вон, дурак, – ответил ему Арсений Яцынюк, ловко проскакивая за спиной Януковеча в дом. Очки на нем висели как-то косо, а левое ухо было синим и оттопыривалось. Видимо, сидел в автобусе неподалеку от Ратушняга, прикинул Лидер, по ходу раскланиваясь с гостями. Те не очень спешили заходить в дом, вроде бы как невзначай бродя по двору и с любопытством осматривая царившую там спартанскую обстановку. Там и сям сверкали вспышки от карманных фотоаппаратов.

Последней из автобуса тяжело выбралась Юлия Тимашенко, прижимая к груди прозрачный пакет с каким-то белым порошком.

– Господин Януковеч, вы бы хоть руку даме подали, – весело сказала премьер-министр. – А вдруг бы я вот тут прямо упала и сломала ногу?

– Виктор Федорович, конечно же, сразу сломал бы вам вторую! – с хохотом закричал с крыльца Александр Пабатъ. Януковеч прикинул, что надо сегодня набить наглецу морду под елкой, а вслух сказал наболевшее: – Ну, Юлия Владимировна, вы, как говорят, такая актриса, что вам бы Нобелевскую премию мира надо было дать.

Позади Януковеча внезапно выросла высокая фигура в черном пальто и деликатно дернула его за рукав.

– Може, ми її тут і прикопаємо, га, Вікторе Федоровичу? Поки ніхто не бачить, тут їй жаба і цицьки дасть.

– Виктор Андреевич, кончай гнилой базар, – поморщился Лидер. – Ну кто она сейчас для меня такая? Пятнадцать процентов разрыва в рейтингах…

– Вона – це криза, – убежденно сказал Ющинко. – Вона убила Бандеру.

– Витя, ты уже забрехался вконец, – с отвращением заметил Януковеч . – Иди в дом, пожри чего-нибудь.

– Ось так і прийдеться нам марширувати під «Мурку» і їздити на стрілки з паханами, – прошипел Президент и, гордо вскинув голову, вошел в дом.

Закрывая дверь за последней гостьей, переступившей порог, Януковеч бросил рассеянный взгляд на улицу. Автобус и бульдозеры уезжали в заповедную темноту, весело бибикая, как на свадьбе, снег валил все гуще, где-то вдали проскочил наглый, еще необстрелянный секач. На сердце почему-то стало тяжело. Лидера мучили недобрые предчувствия. Януковеч истово перекрестился на скрытую за тяжелыми тучами луну и, пройдя через веранду, ввалился в банкетную комнату, напоминающую небольшой спортзал для занятий картингом.

В зале беспросветно царила Люська. По правде говоря, царить ей было особо не над чем: в резиденции шел бесконечный ремонт и банкетная выглядела соответственно – голые кирпичные стены (Люська забраковала уже пять вариантов обоев, одного бригадира даже пришлось закатать в отсев), потолок со свисающими балками, густо посыпанный известкой ламинат на полу – зато хорошие стеклопакеты на окнах, оклеенные кривыми снежинками, лично вырезанными женой из розовых салфеток, и роскошная елка под потолок, украшенная пятью гирляндами и бело-голубыми надувными шариками, оставшимися от выборов 2004 года. К одному из шариков уже подкрадывался с дымящимся бычком наперевес лысый доктор Бродски.

– Дорогие гости! – торжественно сказала Люська. – Новый год к нам мчится – может все случиться! Прошу всех сесть за стол и наполнить бокалы!

Виктор Федорович поневоле засмотрелся на супругу – раскрасневшаяся под цвет платья, с накрученной на бигуди челкой, в зеленых тапочках на босу ногу («Бедняжка, так волновалась, что забыла носки одеть», – с нежностью подумал Лидер), она стояла во главе стола и громко стучала ложкой по стакану.

– Михаил, ну-ка немедленно вернитесь на свой стул! – с кокетливой строгостью потребовала Люська от Бродски. – Вы, кстати, в какой области доктор?

Прежде чем ответить, Бродски все же лопнул окурком ближайший шарик, отчего все, кроме Януковеча, нервно подпрыгнули, и, галантно поклонившись, сказал:

– Меня называют Черный Проктолог, сударыня. У меня с собой всегда правая резиновая перчатка, три метра гибкого шланга и баллон с газировкой. А знаете почему? Потому что все – подонки!

…Стол был накрыт богато, но без излишеств – вермишель, соленья, петрушка, пирожки с яйцами и луком, шесть кур гриль (по одной на троих кандидатов), артемовское шампанское и водка «Прайм» в ассортименте.

– Люди добрі, що ж ми робимо! – неожиданно заскулил Владимир Летвин, принюхавшись к ближайшей к нему курице. – На Поліссі... в глухому поліському селі... Мене народили мої батьки. А сьогодні ви хочете мене отруїти!

– Здрасьте, уважаемый, – грубо прервала его Инна Богославская. – Кому вы нужны? Вот если бы меня кто-нибудь захотел…

– Ой, размечталась, – хихикнула Тимашенко. На столе перед ней лежало зеркальце, по которому она зачем-то водила бритвенным лезвием. – Да кому ты нужна, колода?

– Нет, я настаиваю! – кричал тем временем Летвин на Люську. – Я хочу знать, где вы покупали этих вонючих кур!

– Я покупала этих замечательных кур, – Люська смерила спикера уничтожающим взглядом, – у проверенного мужика на рынке «Юность». Люди берут бройлера, съели одного – взяли другой. И она тянется и тянется - рука. От такое от.

– Да все эти бройлеры наколотые, – авторитетно сказал Василий Противвсех, небрежно закидывая за спину одноименный белый шарф. – Давайте лучше выпьем.

– Вы как хотите, а я без закуски пить не буду, – закапризничал Летвин. – Не для того меня в глухом селе рожали. Сейчас попрошу, чтоб подвезли чего-нибудь съедобного – борща, например, с пампушками, как готовила моя мама в глухом селе.

Он достал мобильный телефон, потыкал кнопки и прижал трубку к уху.

– Странно, – пробормотал спикер. – Связи нет по Межигорью… Виктор Федорович, вы что, лох?

– Я не лох, – обиженно сказал Януковеч. – Просто здесь моя секьюрити в целях безопасности глушит сотовые. Как говорят, чтоб враги не сговорились.

– И как же вы с челядью связываетесь? – спросил Александр Мароз, удивленно посасывая веточку петрушки.

– Ну, как… За колокольчик в спальне дергаю, – покраснел Януковеч. – А так, если, скажем, надо к Акимовой в «Зоряный» дозвониться, у меня стационарный аппарат есть … Вон он, как говорят, в углу на табуретке стоит.

Летвин решительно зашагал к указанному прибору.

– Ничего, если я на «Киевстар» по городскому наберу?

– Ничего, ничего, – вмешалась Люська. – Нам как счет придет, я вам по факсу скину.

– Ни хрена не пойму, рушником в полесское село душу мать, – разозлился Летвин. – Этот телефон вообще молчит! Может, и колокольчик у вас поломался?!

– Дайте-ка я посмотрю, – сказал Сергей Тигибко. – Я ж вообще во всем подряд разбираюсь, спросите у Тигипко… Ну вот, пожалуйста, смотрите – шнур перерезан.

– Ни хрена себе! – взвился Януковеч. – Кто посмел?

– Спросите у Тигипко – он сам удивится, – хмыкнул Тигибко. – Сейчас я вам подключу связь напрямую…

С этими словами он вытащил из телефонной розетки бесполезную вилку с огрызком провода, зачистил от изоляции конец кабеля, ведущий от аппарата, и сунул проводки в нужные отверстия.

Раздался громкий сухой треск, что-то полыхнуло, и бездыханный Тигибко, дымя моложавой лысиной, тяжело рухнул к ногам немедленно впавшего в истерику Летвина.

– Люди добрі, що ж він наробив?! – закричал Летвин, проворно отскакивая назад.

– Где-то, видно, на обычную розетку замкнуло, – мрачно сказал Януковеч. – Чертовы электрики, опять напортачили. Ну ничего, пятого числа за зарплатой придут – как говорят, глаза на жопы понатягиваю.

– А что с Сергеем Леонидовичем? – испуганно закричала Тимашенко. – Он жив вообще?

– Что, вложенное бабло пропало? – догадался Александр Мароз и обидно захихикал. – Понимаю. Так вам и надо, чума на оба ваших дома.

– Капец, – хмуро сказал Януковеч, убрав руку с затихшего навеки пульса Тигибко. – Как говорят, отмучился, молдова-фильм. Люся, отнеси его в кладовку, что ли…

Люся со вздохом взяла Тигибко за правую туфлю от Гуччи и потащила куда-то вниз по лестнице.

– Виктор Федорович, – зашептал Бродски, заговорщически подмигивая, – а где у вас тут туалет? Понимаете, я недавно начал пить один чай для похудения – не поверите, бегаю в сортир по десять раз на дню. Но помогает, зараза, ничего не скажешь. Все шлаки выходят.

– У нас все удобства во дворе, – скромно ответил Лидер, опуская глаза, сверкнувшие торжествующим блеском, и добавил выученную накануне фразу из захалявной книжечки Анны Херман: – На депутатскую зарплату не больно-то унитазов накупишься. Я вот сам как ночью по-большому выхожу – ружье с собой беру. Вот был однажды случай: открываю в двенадцать ночи дверь в туалет – а там занято!

– Виктор Федорович! – взмолился Бродски. – Куда идти-то?!

– Как за порог выйдешь – левее бери, сразу увидишь. Вы ж как приехали – все вокруг сортира крутились, прикалывались, что там сердечко на дверях вырезано, Юльке еще хотели показать…

Бродски молча выскочил за дверь, размахивая пачкой хозяйских салфеток.

– Сдается мне, что душа у него нечиста, – глубокомысленно изрек Петр Симаненко, доедая курицу. – Не станет порядочный человек десять раз в день по туалетам бегать.

Внезапно снаружи раздался громкий треск ломающихся досок, дикий крик Бродски и душераздирающий всплеск.

– Что это было? – встревожено вскочил на ноги Олег Рябаконь.

– Черный Проктолог в очко провалился, – догадался Януковеч. – Бежим спасать. Он плавать не умеет.

– Чего?! Бродски не умеет плавать в дерьме?! – поразился Анатолий Греценко. – В жизни не поверю.

Между тем толпа гостей уже бежала на улицу, размахивая руками и возбужденно переговариваясь. Все они успели как раз на финальную сцену драмы.

– Бля, все подонки! – громко объявил обессиленный Бродски подбежавшим горе-спасателям и стремительным домкратом ушел на дно.

Некоторое время на поверхность качающейся жижи всплывали большие бульбы, затем сортирное волнение стихло.

– Агитационно умер, – философски заметил в наступившей тишине Симаненко. – Заметьте, товарищи, – оптимистическая трагедия! В первый раз наблюдаю…

Когда они, унылые и растерянные, вошли в банкетный зал, их там поджидал очередной сюрприз.

На верхушке новогодней елки висел мертвый до самого кончика вываленного наружу посиневшего языка кандидат Василий Противвсех. Он был повешен на собственном одноименном шарфике. На шее бедного старика висела изготовленная на скорую руку табличка с надписью: «Я – технический кандидат. Я не могу с этим больше жить. Простите меня, если сможете».

– Ничего себе, – почесал в затылке Лидер. – У чувака совесть проклюнулась… Вы можете в такое поверить?!

– Нет, – твердо сказала Людмила Супрунъ. Яцынюк заржал по одному ему понятным причинам. Все решили, что ему плохо.

– И все-таки, хозяюшка, – неприятным голосом сказал Летвин. – Можно было хотя бы картошки пожарить? У нас в глухом полесском селе…

– Картошка у нас в подвале. Поднимете – пожарю, – с вызовом предложила Люська. – Или страшно в подвал лезть-то?

Летвин молча принялся за пирожки.

– Давайте я принесу! – вызвался Рябаконь. – У вас там какой сорт? Синеглазка или семеренко?

– Белый налив, – сказал Яцынюк и опять засмеялся.

– Истерика у пацана, – хмыкнул Пабатъ и победно осмотрелся. – Пошли вместе, Рябаконь. Я тоже картошки хочу.

Включив подсветку дорогих мобильников, молодые кандидаты полезли в подпол, который для них сноровисто открыла Люська, потянув за неприметное кольцо в ламинате. Януковеч смотрел им вслед и терзался недобрыми предчувствиями. Ему почему-то казалось, что он видит этих веселых, красивых молодых людей в последний раз…

Внезапно в двери дома кто-то гулко постучал.

– Кто там? – дрогнувшим голосом спросил Лидер.

– Это Дедушка Мороз, борода из ваты! – картаво ответили ему из-за дверей, и в комнату, действительно, ввалился пошатывающийся Дед Мороз, правда, почему-то в очках и лыжах.

– Стоять, бояться! – захохотал Дедушка и бросил на пол мешок с подарками. Раздался звон бутылок – по звуку, совершенно пустых. – Попрошу документы!

– Ты гонишь, начальник! – возмутился Януковеч.

– Ничего он не гонит, – устало сказала Тимашенко. – Он просто пьян в дупло. Так, Юрочка?

– А вот и нет! – запальчиво возразил Луценка, приспуская бороду. – Я до самого охранного периметра не пил. А потом на лыжах махал к вам пять километров… Ну, бокал пива по ходу дернул…

– Ладно, бери стакан, садись, – с отвращением сказал Януковеч. – Ты мой недруг, но я тебя уважаю.

– Ну ни фига себе! – восхищенно выдохнул Луценка и занюхал рукавом. Затем он снял лыжи, уселся на место покойного Бродски и одним махом осушил из горлышка треть бутылки «Прайма».

– Друзья! – воскликнула Люська, пытаясь сгладить неловкость ситуации. – У нас с мужем Витей есть традиция. Каждый раз на Новый год я дарю ему песню…

– Вау! Йо! – заорал Луценка и тяжело захлопал в ладоши. – Прозит, прозит!

– Спасибо, – покраснев, улыбнулась Люська и сняла со стены гитару. Януковеч, болезненно скривившись, схватился руками за голову.

Люська взяла несколько решительных аккордов и на третьем такте запела грубым, неприятным голосом:

В Афганистане, в «чёрном тюльпане»,

С водкой в стакане мы молча плывём над землёй.

Скорбная птица через границу

К русским зарницам несёт ребятишек домой…

– Горько! Давай на брудершафт! – весело закричал Луценка, наливая Люське водку в гитару.

– Люся, сбацай лучше что-нибудь наше, родное, – взмолился Януковеч, – например, «Все шахтеры попадают в рай»…

– Все шахтеры будут гореть в аду! – пьяно икнул Луценка и засмеялся. – Кстати, почему у вас не горит елочка?!

Он встал и уверенной походкой бывалого лунатика побрел к дереву.

– Окстись, чучело! – возмутился Мароз. – Все у нас горит. Это у тебя уже в башке потемнело. Как ушел от меня на Юлькины хлеба, совсем на себя стал не похож.

– Молчи, Иуда, – презрительно сказал Луценка. – Раз, два, три, елочка, гори!!! – И плашмя упал на елку, а потом в обнимку с елкой – на пол. Раздался треск, и гирлянды, украшавшие дерево и одновременно служившие единственным источником освещения в комнате, погасли. Банкетный зал погрузился во тьму. Пронзительно завизжала Богославская. Кто-то торопливо побежал вверх по лестнице.

– Юра, Дед Мороз ты позорный, немедленно поставь елку на место и включи гирлянду! – прорычал Януковеч, отчаянно жалея, что не может достать до Луценки кулаком.

– А-а-а-а!! – надрывалась Богославская.

– Чего орешь, дура?! – взъярился Лидер.

– Меня кто-то за грудь схватил!

– Ну так и ты его схвати! – рявкнул Януковеч.

Скрипнула, открываясь, и с грохотом упала обратно крышка люка, ведущего в подвал.

– О, кажись, ребята картошку принесли! – обрадовалась Люська. – Эй, ребята, это вы?

Ребята не отвечали. Во внезапно наступившей тишине были слышны лишь тихие трехэтажные матюки запутавшегося в гирляндах Луценки и прерывистое сопение Инны Богославской.

– Люська, не стой, как истукан, свет включи! – придумал Януковеч выход из ситуации.

– Хорошо, милый, как скажешь, – промурлыкала Люська и щелкнула выключателем. Комната озарилась ослепительным светом люстры. Гости бросились спасать хрипящего Луценку, умудрившегося затянуть одну из гирлянд вокруг горла, и поднимать елку. Труп Противвсеха откатили в угол и для красоты засыпали ватой.

В какой-то момент все заметили, что Богославская нагло сачкует: Инна Германовна продолжала сидеть за столом, уронив голову в тарелку с петрушкой и, похоже, делала вид, что спит.

– Эй, Инка, давай не прикидывайся, – добродушно хохотнул Януковеч. – Ну-ка, расскажи нам, кто тебя там за сиську хватал. Летвин, небось, подоить хотел, ха-ха-ха?

Богославская не отзывалась. Яцынюк, первым догадавшийся, что здесь что-то не так, быстро подошел к женщине сзади и, аккуратно потянув за косу, задрал ее голову вверх.

У гостей вырвался единодушный крик ужаса: рот Богославской был плотно забит пирожками, из носа торчали огурцы, остекленевшие глаза вылезли из орбит.

Она была мертва.

– Всем оставаться на своих местах! – строго сказал заплетающимся языком Луценка. – Сейчас я проведу дознание…

– Дилетант, – прошипел Яцынюк, – алкаш! Помните, тогда, в темноте, кто-то на второй этаж побежал? Зуб даю, это убийца!.. Рата, за мной! – И бросился вверх по лестнице.

Ратушняг растерянно пожал плечами и, обнажив биту, побежал за ним.

– Стойте! Туда нельзя! – в отчаянии закричал Януковеч, бросаясь следом. Остальные гости, опытными носами почуяв, что пахнет жареным, кинулись за хозяином.

Яцынюк влетел на второй этаж и остолбенел. Открывшийся гостям огромный зал разительно контрастировал с банкетной комнатой первого этажа. Они словно попали из хлева в царский дворец. Пол здесь был покрыт модным эвкалиптовым паркетом, на потолке сияли золотые люстры, повсюду красовались древнегреческие скульптуры (явно подлинники), на стенах висели дорогие картины. Дверь справа была приоткрыта, из-за нее неясно виднелся дорогой итальянский ботинок. Из-под подошвы подтекало кровавое пятно.

Яцынюк на цыпочках подошел к двери и полностью распахнул ее. Глазам гостей предстала жуткая картина широкой мужской задницы, обтянутой клетчатыми брюками от Бриони. Не нужно было быть экспертом, чтобы понять, что задница уже не жилец на этом свете.

Вообще, это был туалет – не то чтобы очень большой, но с высоким потолком и богато украшенный. Посреди туалета возвышался золотой унитаз. Головой в унитазе, стоя на карачках, торчал бездыханный Петр Симаненко. Кристально чистая вода, благоухавшая дорогим освежителем, плескалась где-то на уровне ватных плеч расположившегося вниз головой вождя коммунистов. Он захлебнулся на менее десяти минут назад.

– Спешил, бежал, поскользнулся, упал, разбил голову, потерял сознание, плюхнулся головой в унитаз, – скучным голосом сказал Юрий Луценка, водя ручкой с логотипом «Тигрюля» в блокноте. – Смерть наступила в результате отсутствия кислорода: потеря крови не так уж велика… Обычное дело, в общем. Несчастный случай.

– Дилетант, алкаш, – вздохнул Яцынюк и добавил громко: – Хороший туалетик, Виктор Федорович. Чего ж вы доктора Бродски на улицу по-большому послали? Постеснялись золотой унитаз показывать?

– Да он тут обосрал бы все, – краснея, пробормотал Януковеч. – Вы ж его знаете, он как красивую вещь увидит, сразу давай гадить квадратно-гнездовым… Он потому и производство матрасов наладил – не хватает.

– Ладно вам заливать, Проффесор, – издевательски ухмыльнулась Юлия Тимашенко. – Скажите уж прямо, что хотели лапши коллегам на уши навешать, нищету свою показать, зарплату низкую. Вермишелью людей живых накормили, бомж енакиевский. А у самого тут, небось, и бильярд на траве с хоккейными клюшками, и гольф, и оливье, и гусь запеченный…

– А скажите мне, Виктор Федорович, что это у вас за картина такая замечательная? – вдруг спросил Луценка вкрадчиво, показывая на висящее у дверей туалета полотно на религиозную тематику.

– Картина? – растерянно переспросил Лидер. – Ну, не знаю, Фима Табачник подарил на день рождения в прошлом году…

– Это картина Караваджо, называется «Поцелуй Иуды», – ядовито сказал Луценка. – Я ее уже второй год ищу. Не знаете, случайно, кто ее спер из одесского музея?

– Понятия не имею, – честно сказал Лидер. – Но вот что я вам могу сказать: если бы милицию возглавлял не любитель политических шоу, а настоящий профессионал, то эту картину нашли бы уже давно!

– Эй, посмотрите-ка! – возбужденно воскликнул Яцынюк, указывая пальцем на правую ягодицу покойного. – Вы видите?! У него из заднего кармана торчит записка!

Не дожидаясь санкции производившего дознание Луценки, Арсений Петрович ловко овладел запиской и жадно развернул ее. Гости затаили дыхание.

– «Дорогой Петюнчик! – начал читать Яцынюк с выражением. – Если ты еще помнишь нашу незабываемую ночь под Московским мостом, то делай, как я скажу. Сегодня где-то около 21.00 к нам в Межигорье придет на лыжах пьяный дурак Луценка в костюме Деда Мороза. Мы с ним немножко поприкалываемся, а потом он сделает вид, что хочет зажечь елку, и упадет на нее. Свет в комнате потухнет. Под прикрытием темноты сразу беги на второй этаж и спрячься в туалете за унитазом. Я приду к тебе, и мы займемся любовью. Твоя страстная Л.»

– Не понял! – мрачно сказал Януковеч. – Что еще за «Л.»?

– Людмила Супрунъ! – воскликнул Яцынюк. – Эврика!

– Хуеврика! – злобно сказал Лидер, выхватывая записку из рук Арсения Петровича. – Люська, а ну иди сюда! Это же твой почерк, шмара донецкая?!

Люська испуганно подошла к супругу. Ноги ее подкашивались, из глаз катились слезы.

– Ну?! – рявкнул Януковеч.

– Мой почерк, – мертвым голосом сказала Люська. – Но я этого не писала…

– Понятно, – ядовито улыбнулся Лидер. – Конечно, ты не писала. Еще бы. Старый губастый гад уже не одной депутатской жене, как говорят, голову вскружил – ну конечно, живет с молодой телкой, дитё заделал – какая баба устоит?! Когда ты с ним под Московский мост ходила, дрянь?! И как вы этим занимались? По-собачьи?!

– Попроси її вийти з блуду, – посоветовал Виктор Ющенко, входя в помещение и сочувственно хлопая приятеля по крутому плечу. – Я свою завжди прошу…

– Это не то, что вы думаете! – глотая слезы, заголосила Люська. – Невиноватая я!

– Невиноватая, как же, – прошипел Януковеч. Лицо его побледнело от злости. – Я тебя, можно сказать, на енакиевской помойке нашел, а ты… под Московским мостом…

– Витя, не бей! – безошибочно уловив опасные признаки, закричала Люська и, не дожидаясь ответа, пустилась наутек. Януковеч, не растерявшись, схватил с постамента скульптуру Венеры Милосской и, размахивая ею над головой, бросился следом. Люська, заворачивая за угол, потеряла тапочек, Лидер на нем поскользнулся и уронил Венеру, разлетевшуюся на мелкие кусочки.

– Ну все, капец классике, – вздохнул Луценка, – пошли вниз, друзья. Хорошо хоть Караваджо уцелел.

Министр МВД прятал глаза, и Яцынюк это прекрасно видел. Он уже было открыл рот, чтобы задать давно вертевшийся на языке вопрос, но то, что предстало перед глазами гостей, спустившихся в банкетный зал, заставило его забыть обо всем...

(ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ)

[paranoid56]

По-прежнему посвящается Квентину Тарантино

…На праздничном столе разметался, аккуратно разложив конечности между тарелками и бокалами, Владимир Летвин. Из его рта торчала недоеденная куриная ножка с рынка «Юность», а вокруг шеи был плотно затянут мамин рушник, вышитый петрикивскими петушками. С первого взгляда было ясно, что душа спикера уже пребывает на небесах, но из его глаз до сих пор текли слезы.

– Интересный все же человек этот Летвин, – удивился Греценко. – Все уши прожужжал, какую поганую курицу ему подали, а не успели все отойти ненадолго, так он давай жрать!

Яцынюк нервно рассмеялся. Однако смех застрял у него в горле, когда он случайно бросил взгляд на боковую стену.

На боковой стене висел, прибитый кровельными гвоздями в двенадцати местах, Олег Тянивбок. Под ним кровью была выведена надпись: «А з нашого боку – Тягнивбок».

– Неплохой бигборд получился, – одобрительно ухмыльнулся Греценко. – Что скажете, дорогой министр МВД?

– А что тут говорить? – сразу поскучнев, пожал плечами Луценка. – Налицо типичная бытовуха. Поножовщина из-за «недолива», как говорят опытные опера, – министр подбоченился, всем своим видом давая понять, что он и сам «важняк» еще тот. – Пока мы ходили по второму этажу, эти двое бухали и, очевидно, Тянивбок налил Летвину меньше, чем себе. Слово за слово, вспыхнула ссора на почве внезапно возникших неприязненных отношений – и Летвин прибил жертву к стенке. Тянивбок из последних сил схватил рушник и задушил собутыльника. Несчастный случай, можно сказать.

– Ну, Юра, ты крутой! – одобрительно заметил Яцынюк. – Любое дело распутать можешь на раз плюнуть. А вот ты мне скажи, гениальный сыщик, что у вас там с Люськой за план такой был? У нее в записке, между прочим, все твои действия расписаны с точностью до минуты… В какие игры вы играете, господин министр?

Луценка тяжело вздохнул.

– Ладно, отпираться не буду, – сказал он. – Давайте только договоримся, чтоб все осталось между нами.

С этими словами он протянул Яцынюку листок бумаги, как две капли воды похожий на тот, который был изъят последним из заднего кармана покойного коммуниста Симаненко. Арсений начал с трудом читать вслух:

«Значет так. Если ты еще хочиш остацца менистром внутрених делов при мне кагда я стану призидентом то слушай сюда. Я прегласил трицатьперваго дикобря всех кандидатав к сибе на дачу празнавать новый Год шоб ты знал. Преедеш к нам в кастюме деда МАРОЗА где-то окола 21.00 пьяный в дупель. Поприкалываешся нимного а потом зделаеш вид шо не горит у нас елка. Упадеш на нее и потушыш герлянду шоб мы усе пагрузились ва тьму. Я хачу всем навогодний серприз зделать – падарки там, бабы, все такое. Если зделаеш все как я прашу то будеш ты при мне менистром па жизни. А если ни зделаеш – закотаю тибя в атсев! С увожением, тиневой примьер-менистр Виктар Януковеч, прафесор».

– Вот те на, – растерялся Яцынюк.

– Что там еще за новости? – раздался сзади веселый голос Лидера. – О, Тянивбок! Красиво висит. Как говорят, здоровье в порядке – спасибо зарядке, ха-ха-ха!

Януковеч под руку с Люськой непринужденно подгреб к честной компании. Маленькое красное платье супруги Лидера было разорвано в трех местах, под ее левым глазом красовалась огромная синяя блямба, но зубы, вопреки смутным слухам о некоторых семейных привычках Виктора Федоровича, находились в целости и сохранности.

– Да вот, записку вашу читаем, – объяснил Яцынюк, подавая Лидеру листок с каракулями. – Извольте полюбопытствовать, милостивый государь.

Лидер окинул Арсения Петровича подозрительным взглядом, но записку взял. Прочитав, хмыкнул и, сняв очки, уверенно заявил:

– Лажа. Я это в первый раз вижу. А если ты не веришь, я прямо тут вырву тебе гланды. Люська, подтверди.

Люська, судорожно сглотнув, кивнула.

– Да бог с вами, Виктор Федорович, – поспешно сказал Арсений. – Разумеется, я вам верю как себе. Да и слово "проффесор" вы по-другому пишете. Я сразу понял, что что-то здесь нечисто!.. Может, за стол?

– Картошечки бы жареной, – мечтательно протянул Греценко. – Жаль, что я свой любимый мангал с собой не захватил. Если взять хорошую картошку, да замариновать в собственном соку, да на шампур…

– Кстати, да! – воскликнул Кастенко. – У нас же два молодых человека в погреб за картошкой отправились! Они уже должны были вернуться… – К концу фразы его голос как-то осип.

Яцынюк и Греценко многозначительно переглянулись.

– Ну, и кто полезет?

– Полезу я, – храбро заявил Луценка. – Это мой долг.

– Милости просим, – улыбнулась Люська, зловеще выпячивая блямбу. – Всегда рады…

Луценка резко кивнул и подошел к любезно открытому супругой Лидера зеву подвала.

– Тихо, – констатировал он, прислушавшись.

– Давай, лезь уже, не выпендривайся, – неприязненно сказал Януковеч и небрежно пнул его ботинком в пятую точку. Министр ласточкой ухнул в подпол. Раздался приглушенный грохот вперемежку с грязными ругательствами.

– Ну? – заинтересованно спросил Лидер в дырку.

– Да все нормально, – донесся из-под пола голос Луценки, – очки целы. Вы мне только скажите, Виктор Федорович, если та записка была поддельная, то я что, зря старался? Вы не оставите меня министром милиции?

– Оставлю, оставлю. Еще как оставлю, – хмуро проворчал Янукович. – Скажи лучше, что с чуваками?

– Да что еще может быть, жмурики оба, – радостно ответил Луценка, поспешно вылезая наружу. – Типичная бытовуха.

– Что, опять?! – в один голос воскликнули Яцынюк и Греценко.

– Обычное дело, – пожал плечами министр, тщательно оттирая кровь жертв с маскарадного костюма прихваченной в подвале морковкой. – Они туда бутылку водки с собой взяли, понимаете?

– Ну и что? – удивился Ратушняг, вертя биту между пальцами. – Я тоже часто так делаю.

– Так – да не так, – засмеялся Луценка. – Восстановить цепочку событий на месте происшествия по горячим следам очень легко. Сели, значит, мужики бухать под картошечку, ну, хуё-маё, кто-то кому-то меньше налил (думаю, это был Пабатъ, это ж выкормыш Космомэрского, а Ленчик никого хорошему не научит). Рябаконь, видно, не стерпел, возникли внезапные неприязненные отношения…

– …И они зарезали друг друга огурцами, – логично предположил Яцынюк.

– Ни в коем случае! – возразил Луценка. – Дело в том, что в подвале Виктор Федорович сушил всякие копчености на таких больших крюках, так они друг друга на эти самые крюки и повесили. Кроме того, Рябаконь еще засунул Пабату большую картофелину в…

– В жопу?! – выдвинул собственную версию Януковеч.

– В глаз, – мрачно возразил Луценка.

– Какой ужас, – покачал головой Лидер. – Молодняк совсем охренел. Ну, блин, довела Тимашенко людей, популистка проклятая.

– А что чуть что, так сразу Тимашенко?! – взвилась Супрунъ. – Вечно у вас, мужиков, невестка виновата! Если женщина не спасет эту страну, то кто ее вообще спасет?

– Мужчина спасет, – отрезал Яцынюк. – Анатолий Степанович и вы, Рата Сергей, запамятовал, как по-батюшке, уж не обессудьте, пойдемте-ка покурим на крыльцо. Разговор есть.

Он не оглядываясь пошел к двери. Греценко и Ратушняг обменялись было возмущенными взглядами, но по зрелому размышлению все же вышли следом. «Эраст Петрович», как они уже мысленно успели окрестить Арсения Петровича, показал себя неплохим детективом. Оба шкурой почувствовали, что разгадка близко…

– Зажигалка есть у кого? – хмуро спросил Яцынюк, мусоля в губах кривую папиросу и вглядываясь в бесконечную снежную мглу.

– Сеня, ты ж не куришь, – сакраментально отозвался Греценко, чиркая колесиком «Крикета».

– Не курю, – легко согласился «Эраст Петрович», осторожно затягиваясь и прислушиваясь к ощущениям. – Но надо в жизни все попробовать… пока еще есть возможность.

Он выдохнул сладкий дымок и слегка покачнулся.

– А, – усмехнулся Ратушняг, принюхиваясь, – конопля. Потом дашь на пару «хапков»?

– Дам, – кивнул Яценюг, блаженно улыбаясь.

Ратушняг одобрительно потрепал его по уху:

- Вообще-то, в сущности, ты не такой уж плохой пацан, Сеня. Может, зря я на тебя гнал? Среди евреев тоже нормальные люди встречаются.

– Ближе к делу, голубки, – хмуро сказал Греценко. Заядлый курильщик, он уже почти высосал первую сигарету и нервно вертел в руках вторую. – Говори, Сеня, зачем звал.

– Я позвал вас, потому что вы представляетесь мне самыми достойными людьми среди этого отребья, – несколько напыщенно начал Яцынюк. – Вы, Анатолий, – неглупый человек. А вы, Рата, – сильный и решительный, к тому же владеете искусством битника. Под предводительством такого интеллектуала, как я, мы можем горы свернуть.

– Да, я такой, – сказал польщенный Рата, перебрасывая биту из руки в руку.

– Ближе к делу, – мрачно повторил Греценко, хотя было заметно, что похвала ему тоже приятна.

– О’кей, – кивнул Арсений. – Итак, вы уже поняли, что убийства, происшедшие здесь за последние несколько часов, не являются случайными?

– Нет, – удивленно сказал Ратушняг. – Луцик ведь объяснил, что все это – бытовуха.

– А вы знаете, мой друг, что ваш Луцик имеет израильский паспорт? – язвительно возразил Яцынюк. – Кроме того, он картавит, а бог шельму метит.

– Ну, и то так… – пробормотал Ратушняг.

– Он, к тому же, рыжий, просто волосы красит, – на ходу выдумал Яцынюк. – Но дело даже не в этом. Я проверил туалет, в котором утопился доктор Бродски. Так вот, доски там были подпилены. Вы понимаете, что это значит?.. Кроме того, осмотрев труп Васи Противвсех, я заметил, что жертва перед повешением была предварительно убита профессиональным ударом в пах…

– Короче, к чему ты клонишь, Сеня? – резко спросил Греценко.

– Кто-то мочит нашего брата, – спокойно пояснил Яцынюк. – И я даже знаю, кто именно.

– Кто?! – в один голос выдохнули Греценко и Ратушняг.

– Януковеч, конечно. Возможно и даже наверняка в сговоре с женой. Вы же видели эти дурацкие записочки. Тем более, чтобы настолько эффективно и быстро расправиться с такой кучей народу, надо, как минимум, обладать недюжинной физической силой и отлично ориентироваться на территории…

– Думаю, Сеня прав как никогда, – кивнул Греценко. – Надо вызвать милицию и отправлять Яныка на третью ходку.

– Милиция к нам давно уже приехала, пьяная и на лыжах, – напомнил Яцынюк. – Толку с нее.

– Тогда надо повязать гада самим, – решительно рубанул воздух битой Ратушняг. – Если втроем неожиданно навалимся, шанс есть. Особенно ежели предварительно кирпичом сзади по кумполу навернуть…

– У меня есть идея получше, – Арсений Петрович тонко улыбнулся. – Думаю, надо взять Лидера на пушку. В конце концов, он затеял хорошее дело…

– Что ж в этом хорошего? – возмутился Ратушняг.

– Да есть, есть положительные моменты, – хмыкнул Греценко, закуривая четвертую сигарету. Очки его хищно блеснули. – Видишь ли, Рата, меньше народу – больше кислороду…

– Вот именно, – просиял Яцынюк. – После смерти Тигибки я, например, выхожу в рейтингах на твердое третье место. А если еще Янык Юльку завалит… А он ее таки завалит, можете не сомневаться!

– А если он завалит нас? – резонно возразил Ратушняг.

– Именно поэтому надо вступить с Лидером в преступный сговор, – твердо сказал Арсений Петрович. – Поможем ему мочить конкурентов, а потом замочим самого и все на него свалим. Таким образом…

– Таким образом в итоге на выборы попадем только мы трое, а там уже народ выберет достойнейшего, – закончил Греценко. – Тот, кто станет Президентом, назначает двоих оставшихся премьер-министром и спикером Верховной Рады. Можно монетку бросить или в карты разыграть.

– Лихо, – восхитился Ратушняг. – Я таких разводок даже в девяностые не прокручивал!

– Учись, салага, – засмеялся Яцынюк и осторожно хлопнул новоиспеченного партнера по спине. – Ну что, зовем Лидера на стрелку?

Гриценко решительно кивнул и, отворив дверь, зычно крикнул внутрь помещения:

– Эй, Виктор Федорович! Что вы там все жрете и жрете? Уже, вроде, и сожрали все, а все равно жрете. Идите-ка лучше к нам, есть мужской разговор.

Ламинат банкетной комнаты натужно затрещал под тяжелыми ботинками Лидера.

– Ну, чего надо, как говорят? – настороженно спросил Януковеч, выходя на крыльцо и закрывая за собой дверь.

– Дай закурить, – ляпнул Рата.

– Шутка, – поспешно встрял в беседу Яцынюк. – Видите ли, Виктор Федорович, нам все известно. Предупреждаю сразу: отпираться бесполезно. Тем более, что мы вам не враги и даже полностью поддерживаем ваш почин.

– Какой такой почин? – удивился Лидер, машинально отмахиваясь от вонючего сигаретного дыма, который агрессивно пускал на него Греценко. – Что ты мелешь, Сеня?

– Мы знаем, что вы, гражданин Януковеч, убиваете кандидатов на пост Президента Украины, – с нажимом сказал полковник, представляя, что вместо очков на его носу висит пенсне. – Именно для этого вы и собрали нас всех здесь… В общем, ваша песенка спета. Но чистосердечное признание смягчает наказание. Обойдемся без пресс-хаты?

– Ты чего, начальник, как говорят, с ума сошел? Мокруху мне шьешь? – с блатным надрывом в голосе заголосил Януковеч, однако моментально побелел, как мел. Ментовские канцеляризмы, умело употребленные полковником Греценко, сразу сбили с него всю спесь, как в далекие юношеские годы.

– Да не очкуйся, Янык, – засмеялся Рата и дружески хлопнул его битой по затылку. – Все нормально, мы никому не скажем. Мы тебе еще и поможем, чем сможем. Понятно, что ты и сам в состоянии перебить всех кандидатов, чтобы выиграть в первом туре, но вчетвером, согласись, мы справимся с ними быстрее.

– Выиграть выборы в первом туре? – переспросил Януковеч и мечтательно ухмыльнулся. – Да, это было бы нехило. Чтоб, значит, оба берега Днепра объединить… Но это ж надо Юльку сначала грохнуть.

– Так давай грохнем! – хохотнул Рата. – Вот хочешь, прямо сейчас зайдем в дом и завалим ее, как свинью недорезанную?

Дверь за их спинами неожиданно отворилась, и на крыльцо с веселым визгом выпорхнули Юлия Тимашенко и Людмила Супрунъ. Ноздри у обеих были обильно припудрены каким-то белым порошком. Дамы были здорово не в себе.

– Там, это, Мароза нашли, – сообщила Супрунъ, и обе тут же грохнули заливистым смехом.

– Где нашли? – тупо спросил Ратушняг.

– В мо… в мор… Ах-ха-ха-ха! В морозильной камере!

– Интересно, на хрена он туда, хи-хи-хи, залез?! – подхватила Тимашенко, вытирая слезы от смеха. Тушь с ее ресниц потекла, оставив на лице грязно-черные разводы, глаза расфокусировались и выглядели абсолютно безумными.

Греценко и Яцинюк в который раз за этот необычный вечер многозначительно переглянулись.

– Люська в морозилку за чесноком полезла, а он оттуда – бряк! Представляете, в лёд вмерз, как та белка из «Ледникового периода»! Ой, не могу! – корчилась от хохота Супрунъ.

Отсмеявшись, она достала из косметички длинную черную сигарету и, встав в картинную позу, похотливо промурлыкала:

– Не дадите ли даме огоньку, мальчики?

Пока Греценко лез в карман за зажигалкой, Ратушняг размахнулся и, молодецки ухнув, развалил Супрунъ голову битой. Во все стороны брызнули кровь и мозги.

– Блин, Рата, ну ты псих, – раздраженно проворчал Яцынюк, вытирая лицо надушенным платочком. – Предупреждать же надо.

Тимашенко ошалело смотрела на упавший к ее ногам труп подруги. Рот премьер-министра беззвучно открывался и закрывался. Она трезвела на глазах.

– Вы… чего? – наконец, хрипло выдавила она.

– А ничего, – ухмыльнулся Рата и, зайдя к ней за спину, крепко обхватил, как клещами, аппетитное тело главы правительства, прижав ее руки к бокам. – Давай, Виктор Федорович, кончай ее, - он приблизил губы к уху Леди Ю. и прошептал: – Сейчас ты, (собакоженщин)а, наконец, узнаешь, почем Витек покупал себе Межигорье.

– А-а-а! – дико заорала Тимашенко, но Яценюк быстро сунул ей в рот свой носовой платок. – Ну же, Лидер, не тяни резину, холодно на улице.

Януковеч, переминаясь с ноги на ногу, нерешительно потянул из кармана заточку. Ему было страшно, но он не мог позволить себе ударить в грязь лицом перед пацанами. Надо сразу показать, кто здесь, как говорят, вожак стаи.

В этот момент премьер-министр, наконец, собралась с духом и неожиданно ударила Лидера в пах носком туфли и тут же с силой наступила на ногу Раты длинным стальным каблуком.

– А-а-а, бля! – в унисон заорали Януковеч и Ратушняг. Тимашенко вырвалась, оставив в руках Раты скользкую соболиную шубу, и, одним гигантским прыжком перемахнув через перила, бросилась бежать в сторону леса. Ее кокетливое белое платье с рюшечками сливалось со снегом в ослепительном свете фонарей, беспорядочно натыканных Лидером по всей площади поместья.

– Черт побери! – в отчаянии воскликнул Яцынюк. – Надо догнать ее! Уйдет, стерва! Тогда все наши старания – коту под хвост!

– Не дрейфь, очкарик, все будет путем, – усмехнулся Греценко и достал из-за пазухи маленький, но страшный пистолет «Глок-38». – Сейчас я ее нашпигую свинцовыми маслинами.

– Ура! Стреляй быстрее, Толя! – воскликнул Арсений Петрович, нетерпеливо подрыгивая на месте. – Мочи ее!

– Ну что ты, ей-богу, такой нервный. Вот, посмотри на мой пистолет, видишь, что на рукоятке написано? «Полковнику Греценко, абсолютному чемпиону Европы по стрельбе без правил в день его рождения». Видишь? То-то же!

Греценко встал в ковбойскую позу, неторопливо взвел курок и, широко улыбаясь, поднял пистолет.

– Сначала я отстрелю ей ушки, – сообщил он.

Один за другим хлопнули два выстрела, и уши премьер-министра разлетелись в стороны. Тимашенко заорала и поддала газу.

– А теперь в по-опку… – любовно протянул полковник, прицеливаясь.

– В какую попку?! – нервно заорал Ратушняг. – В глаз бей, как белку… Через затылок.

– Нет уж, я лучше в по… Хотя нет! – лицо Греценко просияло. – Я придумал кое-что получше…

С этими словами он, небрежно прицелившись, быстро произвел три выстрела.

Ноги Тимашенко враз подкосились, она рухнула на колени да так и замерла, слегка покачиваясь на ветру.

– Ну и? – поднял бровь Яцынюк. – Она уже… того?

– Не совсем, – с довольным видом ответил полковник, играя пистолетом. – Во-первых, я ее обездвижил, прострелив колени. Во-вторых, парализовал пулей в копчик. А теперь я…

– Да ну тебя, – сплюнул Ратушняг. – Теперь я!

С этими словами он, сделав широкий замах, мощно метнул свою биту. Тяжелый дрын с гулом пронесся над землей и врезался в голову премьер-министра толстым концом. Раздался глухой чвак, и головы Тимашенко не стало. Тело Леди Ю. медленно и печально рухнуло в кровавую лужу на снегу.

Греценко злобно выругался и с ненавистью уставился на Ратушняга.

– Ты что наделал, гад? В городки решил поиграть?!

– А что? – удивился Рата.

– Я же ей хотел косу отстрелить! Я давно мечтал! Какого черта ты влез со своей битой, дурак?!

– Послушайте, полковник, мы тут не в бирюльки играем! – сурово заявил Рата. – У нас еще дел полон рот.

В ответ Греценко сунул ему пистолет в тот самый рот и бабахнул. Из затылка удивленного Ратушняга выплеснулось все, что полагается в таких случаях, и он начал тяжело оседать вниз.

– Куда ты валишься, чучело, – брезгливо сказал ему Греценко и толкнул покойника ладонью в грудь. Рата благополучно перешвартовался через перила и грузно шлепнулся в сугроб.

– Хорошо шмаляешь, начальник, – уважительно сказал Януковеч. – Иди ко мне работать сторожем. С баблом не обижу.

– Что мне твое бабло? – презрительно сказал Греценко, – Я в Интернете деньги лопатой гребу, – и выстрелил Лидеру в живот.

– А-а-а, (собакоженщин)а! – хрипло заорал Януковеч, упав на колено и из последних сил пытаясь достать полковника заточкой в пах. – Волчара позорный! Да я ж тебя на зоне раком…

Греценко поспешно влепил Лидеру контрольный между глаз.

– Вот черноротый, – со злостью сказал он. – Наверно, от Аньки Херман набрался…

Яцынюк за его спиной радостно пританцовывал (возможно, от холода).

– Ура! – весело воскликнул он, незаметно засовывая правую руку под полу пиджака. – Наша взяла! Респект вам и уважуха, Анатолий Степанович. Теперь на выборах будут бороться только два молодых демократических кандидата!

– Думаю, хватит и одного, – напыщенно заявил Греценко, поворачиваясь к партнеру и одаряя его дьявольской улыбкой. – Кстати, пистолет я в твою руку вложу. Так в кино делают, чтобы пустить полицию по ложному следу.

Он приставил «Глок» ко лбу Арсения Петровича и с удовольствием нажал на спусковой крючок. Однако выстрела не последовало.

– Что, полковник, забыли, сколько патронов в обойму помещается? – засмеялся Яцынюк и ловко пырнул усатого конкурента по демократической нише в брюхо большим кухонным ножом, предусмотрительно украденным с разделочного стола еще часа полтора назад.

Греценко оказался на редкость живучим типом, но Арсений Петрович умел добиваться поставленных перед собой целей, и отмахал тесаком столько, сколько было нужно. К концу процедуры он не только полностью согрелся, но еще и обильно вспотел. «Как бы не простудиться», – озабоченно думал Яцынюк, сталкивая труп, выглядевший так, будто его пропустили через промышленную мясорубку, в общую кучу-малу под крыльцом. По зрелому размышлению он решил не засыпать тела усопших снегом, как первоначально намеревался, а просто ограничился тем, что стер с ножа свои отпечатки и вложил его в руку Греценко, чтобы выглядело так, будто полковник сам себя зарезал. Матерый сыщик Луценка, несомненно, ухватится за эту версию двумя руками…

Усталый, но довольный, Арсений Петрович вернулся в дом и застал там совершенно безобразную сцену.

В углу комнаты корчилось в судорогах и большой луже рвоты чье-то большое стройное тело. К телу, выкрикивая какую-то милицейскую белиберду, прорывался министр Луценка, но ему противостоял достойный противник – Юрий Кастенко. Кастенко размахивал ледорубом и кричал: «Не подходи, гад, убью!». Луценка кидался в него пустыми бутылками, но тезка мастерски разрубал их на лету.

За столом, закрыв глазами лицо, громко рыдала Люська.

– Ну где вы лазите, мужики-и-и! – завыла на Яцынюка супруга покойного Лидера, заламывая руки. – Нашли время белок стрелять… Тут Виктора Андреевича отравили-и-и!

– Кто? – с тупым видом спросил Яцынюк, мысленно отдавая должное актерским талантам Люськи. – Чем?!

– Поло-онием! – прорыдала Люська. – В пирожок подмеша-али!

– Откуда вы знаете? – вскинулся Арсений Петрович.

– Он сам сказал! Говорит: «Ой, Люсьо, щось такий гіркий акцепт у цього пиріжка. Може, хтось полонію мені туди підсипав?» – и смеется, бедолага. А потом вдруг как проблюется, как упадет на пол лицом…

– Пусти, чучело! Я должен зафиксировать симптомы! – орал между тем Луценка, неуклюже уворачиваясь от ледоруба.

– Не пущу! – рычал в ответ Кастенко. – Добить хочешь, Юлькин подкаблучник?! Я ведь знаю, что это ты ему в пирожок яду подсыпал!

– Да кому он нужен! – возмущался Луценка. – Что это вообще за бред про полоний?! Это ж простое пищевое отравление! У меня самого от этих пирожков понос!

– Что-то я не видел, чтобы ты в туалет бегал! – отбрил его Кастенко. – Или тебе для этого туалет не нужен?

– Фу! – с отвращением сказала Люська и встала из-за стола. – Сейчас меня саму стошнит. Пойду на кухню, поджарю вам капусты. Изголодались, небось.

Яценюк проводил Лидершу на второй этаж долгим подозрительным взглядом. Да уж, подумал он, этой бабе палец в рот не клади…

Тут у Ющинко начался бред.

– А-а-а! Мои глечики! – громко заорал он и принялся остервенело сучить ногами. Случилось так, что он попал каблуком под коленку своего верного защитника, который в этот момент, как назло, размахнулся особенно сильно. Охнув, Кастенко с отчаянным криком упал на собственный ледоруб. Жало альпинистского инструмента вошло ему в правый глаз и с хрустом вышло из затылка.

– Купуйте… українське, – из последних сил хрипло выдохнул Кастенко и упокоился с миром.

– Вот черт, – вздохнул Луценка. – Опять несчастный случай… Да что ж такое сегодня творится?!

Утратив со смертью Кастенко всяческое внимание к умирающему Ющинко, до тела которого он дорывался, по правде говоря, не столько по делу, сколько из спортивного интереса, министр МВД, хрустя каблуками по осколкам бутылок, разбитых о ледоруб, подошел к столу и уселся напротив Яцынюка. Набулькав «Прайма» в фужеры, он пододвинул один из них к Арсению Петровичу.

– Давай, за упокой раба божьего Кастенко, не чокаясь, – сказал он и залпом опрокинул водку в бездонный рот. Занюхав дедморозовской бородой, Луценко набулькал себе второй фужер.

– Кстати, Сеня, ты в курсе, что ты весь в крови?

– Типичный несчастный случай, – ровным голосом ответил Яцынюк, мысленно ругая себя за то, что забыл избавиться от пиджака или хотя бы вывернуть его наизнанку. – Решил побриться электробритвой, а она ж, блин, на батарейках. Вот и порезался.

– Бывает, – протянул Луценка, с аппетитом вливая в себя третий фужер. – Ты, кстати, почему не пьешь?

– Капусту жду, Люська обещала пожарить, – объяснил Арсений Петрович. – Я, знаешь ли, в капусте души не чаю.

– Да, кролики все от нее прутся, – согласился министр. – Хотя я лично понять не могу, что вы в ней находите, особенно в жареной. – Он с отвращением втянул носом воздух: – Фу, ну и запашок от нее. Будто газом воняет.

В этот момент на втором этаже грохнул мощный взрыв. Жаркая волна прошлась по банкетной, опалив собутыльникам брови. Откуда-то сверху прилетела дымящаяся голова с сильно обгоревшим, но смутно знакомым лицом, и упала на середину стола.

Луценко поставил голову вертикально и внимательно вгляделся в запеченные глаза.

– Люська взорвалась, – констатировал он. – Несчастный случай, утечка газа… Давай за упокой…

– Не стоит пить за упокой живого человека, – покачал головой Яцынюк, тонко улыбаясь. – Это инсценировка, Юра. Готов поспорить, что башка эта не настоящая, а искусно изготовленный резиновый муляж. Чтоб ты знал, это Януковеч и Люська всех мочили. Витька спалился, а жена, как видишь, следы заметает…

Луценко еще раз тупо посмотрел на голову, затем взял ее в руки, поковырял пальцем и даже понюхал для верности.

– Какая там резина, – хмыкнул он. – Натуральная Люськина башка, зуб даю.

Он посмотрел на часы.

– Ух ты, блин, без пяти двенадцать! Вот ведь закрутился, чуть Новый год не прозевал!.. Сеня, тут где-то валялся пульт от телевизора… О, вот он, ура!

Луценка потыкал красную кнопку, и на стене комнаты ожила гигантская панель плазменного телевизора.

– Странно, я его вот сейчас только в первый раз увидел! – изумился Яцынюк, выворачивая голову к экрану.

– Это потому, что он над дверью висит, – снисходительно объяснил Луценка. – Опытные опера всегда советуют вешать телевизоры над дверями. Понимаешь, когда вор в квартиру заходит, плазменная панель у него за спиной остается, и он ее замечает только тогда, когда покидает хату. Но к тому времени у него уже руки заняты…

– Слушай, не хочу тебя сбивать с мысли, но у нас дом горит, – сказал Яцынюк. – Может, давай сваливать, пока не поздно?

– Херня, – отмахнулся Луценка. – Поздравление Президента посмотреть успеем по-любому. Иначе и Новый год не Новый год.

На экране как раз появилась заставка: «Новорічне звернення Президента України Віктора Ющінка до української нації».

– Весточка из преисподней, – весело прокомментировал министр МВД и принялся сноровисто откупоривать шампанское. – Прикольная ситуация. Готовь фужеры, Сенька!

«Любі друзі! – сказал Ющинко в телевизоре. – Вітаю вас з новим роком і Різдвом Христовим. Я глибоко переконаний, що всі ви будете щасливі і здорові в 2010 році. Зараз я хочу повідомити вам дві новини: хорошу і погану. Яку ви хочете почути першою?» – Президент неприятно улыбнулся.

– Плохую давай! – весело закричал Луценка и захлопал в ладоши. Он уже явно дошел до кондиции.

«Мабуть, почну з поганої, – согласился Ющинко. – Щойно стало відомо, що на дачі Віктора Федоровича Януковича у Межигір’ї стався жахливий нещасний випадок – вибух метану. Будинок лідера Партії регідронів повністю вигорів, а всі, хто були усередині, – загинули. На жаль, так сталося, що саме сьогодні Віктор Федорович запросив до себе на зустріч Нового року всіх кандидатів у Президенти України, і тільки я не зміг поїхати, бо мені ж треба було перед вами виступати... А тепер гарна новина: я залишився єдиним живим кандидатом на найвищу посаду в державі і тому, як ви розумієте, виграю вибори автоматично. Зверніть увагу: я не обіцяв, що ця гарна новина буде гарною для вас!» – и Ющинко залился заразительным хохотом.

Остатки волос зашевелились на голове Яцынюка. Он резко повернулся в ту сторону, где совсем недавно лежало тело умирающего Гаранта, но там, как и следовало ожидать, валялся только труп бедняги Кастенко. Причем, никакого ледоруба в его голове уже не было.

Яцынюк повертел головой, и Ющинко обнаружился очень быстро. Виктор Андреевич, ловко вертя в руках ледоруб, на цыпочках подкрадывался сзади к министру Луценке, который, явно впав в прострацию, тупо сидел с открытым ртом и пялился в экран телевизора. Встретившись взглядом с Яцынюком, Президент подмигнул ему и, заговорщически улыбнувшись, приложил палец к губам.

– Луцик, берегись!! – заорал Арсений Петрович не своим голосом. – Сзади!!!

Луценка, мигом придя в себя, подскочил и, схватив со стола вилку, резко обернулся к крадущемуся маньяку.

Ледоруб с чавкающим звуком вошел ему в правый бок.

– Ах ты гад, в печень-то зачем?! – обиженно простонал министр МВД.

– Тому що менше горілку треба пити, – назидательно сказал Ющинко, ворочая ледоруб в ране. – Я тобі казав, Юро: вийди з блуду. От тепер і маєш акцепт.

– Юлька – воровка, – горячо зашептал Луценка. – Сука, дура, проститутка. Прости меня, батьку.

И умер.

С горящего потолка в опасной близости от последних уцелевших кандидатов обрушилась тяжелая дымящаяся балка, но Ющинко не обратил на нее никакого внимания. Он задумчиво смотрел на повалившееся ему в ноги тело министра. Потом плюнул на него и брезгливо отпихнул туфлей в сторону.

– Мерзенний зрадник, паскуда, – презрительно сказал он. – Навіть здохнути не зміг, як порядна людина.

Гарант сел за стол и махнул шампанского.

– З Новим роком, з новим щастям!

– Я с самого начала подозревал, что это вы, – мрачно сказал Арсений Петрович. – Просто не мог поверить, как такой слизняк…

– Гей, хлопче, полегше зі словами, – добродушно усмехнулся Ющинко.

– Да ладно, чего уж теперь, – махнул рукой Яцынюк. – Вы мне только объясните, где вы взяли пилу, чтобы подпилить доски в сортире?

– Да возле сортира и взял, – засмеялся Ющинко. – Я ее еще три дня назад там в снежок прикопал. Ты что, не знал, что мы с Лидером уже давно лепшие друзья? Я у него на даче по три раза в неделю бываю – охотимся, выпиваем, баб е… ну, в общем, весело проводим время.

– А как Тянивбока сумели гвоздями приколотить, что никто стука не услышал?

– У меня есть специальный молоток, обитый войлоком, – небрежно пояснил Ющинко. – Маленький такой, раскладной, в карман помещается. Разработка ЦРУ, жена подарила на День Злуки. Она же меня, кстати, и боевым искусствам обучила. Эти цэрэушники – на все руки мастера.

– Послушайте, Виктор Андреевич! – вдруг воскликнул Яцынюк. – Я ушам своим не верю. Вы что, умеете говорить по-русски?!

– Конечно! Но тщательно это скрываю. И Голодомор мне, признаться честно, абсолютно пофигу. Не говоря уже про этот агрессивный блок НАТО!

Потрясенный до глубины души Яценюк смотрел на Гаранта во все глаза.

– Ну вот, Сеня, теперь ты знаешь мою тайну, поэтому я вынужден буду тебя убить, – банально пошутил Ющенко и счастливо засмеялся. – Или, как говорил великий русский писатель Николай Гоголь, «я тебя породил, я тебя и замочу».

Он хищно навис над Яцынюком и размахнулся ледорубом.

В следующий момент на него обвалилась очередная пылающая балка потолочного перекрытия и погребла под собой.

– Вау! – радостно заорал Яцынюк и, вскочив на стол, исполнил на нем небольшой канкан. – Вау! Чудесное спасение! Бог из машины! Рояль в кустах! Ура! Я – Президент!

– Хрен тебе, – злобно прошипел Ющинко, вылезая из-под балки и вонзая ледоруб в грудь Арсения Петровича. – Президент тут – я, понял, ты, кролик вонючий?! Ты понял?!!

Нарубив из Яцынюка винегрет, Ющинко обессиленно опустился на пол. Из его живота торчал кусок балки, и он сам удивлялся, почему он еще жив. Судьба явно хранила его для последнего, самого важного дела.

Он поднялся на ноги и медленной нетвердой походкой отправился на улицу. Сполз по крыльцу, обогнул по-пластунски наваленные друг на друга трупы, одобрительно поцокав на них языком, и проник в небольшой сарайчик. Оттуда он вынес лопату, ведро с водой и какой-то мешок.

Доковыляв до фасада дома, Ющинко тщательно разгреб лопатой снег, продолбил дыру в мерзлой земле и, достав из мешка заботливо укутанный в теплую тряпочку куст калины, вставил его в отверстие. Затем присыпал растение снегом и полил его водой из ведра. Полюбовавшись на прекрасное растение, Виктор Андреевич прослезился и, опершись о стену, сел умирать.

– Всех убил садовник, – глубокомысленно изрек он.

Второй этаж поместья наконец-то прогорел и обвалился. Следом за ним рухнули остальные. Волосы Ющинко вспыхнули, но он уже не чувствовал боли.

Вдали ревели сирены пожарных и милицейских машин. Гарант с удовольствием наблюдал за стремительно приближающимися огоньками и улыбался мудрой, всезнающей улыбкой.

[The WITCHER]

Федя, чё курил то?

[The WITCHER]

Заяц:
- Лиса, а лиса, дай е.бать...
Лиса:
- А ты косой умеешь?
Заяц(смущёно) :
- Не знаю, в школе не учили...
- Так пойди, найди дупло, научись и приходи.
Через пару недель...
- Ставай лиса раком, я уже умею!
Лиса нагнулась и в предвкушении бешеного траха закрыла глаза...
Заяц, разбегается и со всего маху влепил лисе прямо под хвост с ноги. Лиса вылазит с кустов и :
- Заяц, ты чего, ох.уел?!
- А вдруг там пчёлы?

[Komar94]

Филосовский анекдоты:

-А почему вы такие добрые и отзывчевые?
-Потому,что мы не умеем дратся и быстро бегать.

***

Красная шапочка:
-Бабушка,а почему у тебя такой большой рот?
-А ты xyй у деда видела?

***
Сидят в сауне три успешных молодых биснесмена. Беседуют:
-Друзья,давайте выпьем!
-Я не пью.
-Как не пьеш??
-Ну вот так,не вижу смысла пить,вот и не пью.
-Ну а куриш хоть??
-Не,не курю,завязал,о здоровье думаю,да и не нужно оно мне.
-Ну а налево хоть ходиш?
-А зачем? Дома жена-красавица,я ей не изменяю.
-Бля. Ну ты хоть это, стресс то рукой "снимаеш"???
-А я не напрягаюсь!

Сообщение отредактировал Komar94: 19 Январь 2010 - 18:01

[Komar94]

Цитата

- Мужики!... Комары с фонариками вернулись! Нас ищут!!!.

Цитата

ухахаа ваще пацталом рядом с системным блоком

Это самый смешной анекдот про Комаров который я слышал. Меня все время попсой скучной подкалывают типа "Летят два комара,один тормозит и говорит-муха в глаз попала".

Вот вам еще один:

Залетают два комара в большой такой пустой ангар,один говорит:
-Чето тут холодно.
-Фигня,надышим!